В зале прокатился смешок, очевидно кто-то уже успел представить это платье на нём. Или не кто-то, а добрая половина зала, которые составляют девушки. Ох уж этот Артон. Улыбка стала чуть шире, когда Арсений понимает, что Антон пытается нащупать то самое стоп-слово или действие, ведь его тоже напрягает отсутствие болевого эффекта.

— Мы дома, — выдохнул мистер Томпсон, проходя в комнату с высокими потолками и гигантскими окнами в пол. Весь город — как на ладони. Кевин встал, заложив руки за спину, подобно классическому злодею из комиксов, и посмотрел вниз. Герметичные толстые окна не пропускали суету улиц.

И Ривер не сразу пошла за ним, она задержалась на миг. Не из страха, ведь её ноги были готовы, сердце как всегда, уже рядом с ним. Но разум, её ясный, холодный и мудрый разум, всё ещё цеплялся за странное ощущение, что всё это не импульс, не случайность, не ошибка.

Цзиянь — открытый лист. Не скрывает ни намерений, ни желаний, ни частот. Лишь смотрит золотом в золото, вновь испытывая те самые чувства, которые впервые ощутил на горе Небосвод. Тогда — случайность. Теперь — сам пришёл. Потому что хотел. Помнил.

Потому пускай заботится, Ровер пример это с удовольствием и благодарностью, заминая и откладывая в теплой, приятной части своей памяти, набивавшейся все сильнее вещами все более сложными и комплексными. Даже глаза прикрыл, доверяясь процессу и погружаясь в прикосновения, ничего не говорившие и кричавшие одновременно.

Поток подхватил Кощея, и его вес изменился, отчего идти стало сложнее. Ряды ТАРДИСов давно остались позади, а юный таймлорд даже не заметил, когда они все исчезли, оставив впереди только сияющий коридор. Вспыхивающий свет, набегающий на него волной каждые несколько секунд, напоминал о маяках и пульсарах.

В Пустоте ей были доступны обычные девичьи радости, которые за её пределами могут вызвать слишком уж бурную реакцию местных ряженых в латексные костюмы супергероев. Что ж, все они могут сказать спасибо реорганизации в УВА, которая сподвигла мистера Парадокса на бунт и пересмотр их с Кассандрой выгодного соглашения.

Люсьен говорил, что он плохой рассказчик, но девушке нравилось его слушать. Цири слушала его рассказы о магии смерти и темных ритуалах, все думая и думая — как он еще с ума не сошел? Во многих мирах некромантов считали злыми и безумными. Цири может сказать, что ни злым, ни безумным Лашанс не являлся — просто увлеченным тем, что делает.

Буквально всё на Набу кричало о прошлом, которое уже нельзя было вернуть. Здесь тогрута часто бывала на миссиях со своим мастером, гораздо чаще, чем того требовал кодекс, здесь жила одна из лучших подруг женщины, Падме… И здесь же она была похоронена…