Перси понимает, что сейчас вряд ли лучшее время и лучшее место для подобного разговора, и все же это кажется до странного уместным — в конце концов, душа Рипли тоже была обещана, и страх снова потерять контроль является главной причиной, почему он так не хочет ее убивать. Что, если в этот раз вмешательства Векс будет недостаточно?

Одноглазый щенок смотрит на него, припадая на лапы от желания спровоцировать на игру и укусить в ней по-настоящему. Его волосы заплетены, а узкое лицо похоже на старые фрески; так выглядело безумие их рода сотни лет назад. Сейчас всё вырождается, только безумие остаётся таким же жаждущим крови. Он и сам был таким?

Их ощущения перемешались, и это было приятно, и они оба знают это. Но знают они и многое другое — например, то, что жизнь Мастера так или иначе требует постоянных жертв. А Доктор обязательно избежит этих жертв, значит...

Он поднял бокал, и лёгкий звон стекла сделал комнату ещё тише. Касс поймал себя на том, что не может перестать улыбаться. Не может перестать быть счастливым — дорвавшись наконец до этого простого, но настоящего ощущения.

Кассиус имел удивительно целительные свойства, неважно, в рубашке он был или без, — Помоги мне, — Энид навела палочку на вазу, не разрывая зрительного контакта с Кассом, — Она не хочет чиниться. Если мы разломали ее вместе, может, и восстановить должны тоже?

Она не теряет сознание полностью, но и сопротивляться не может: перед глазами пляшут цветные пятна, а голова нещадно кружится; Векс понимает, что её подхватывают и куда-то тащат, но как далеко и в каком направлении определить уже не получается.

Она лжет им обоим. Льстит и поддакивает обоим. Она отталкивает их обоих. И к обоим тянется. Обоим по очереди наносит удар. И обоих готова подхватить. Оба ее до смерти раздражают. И с каждым она порой готова посмеяться над другим... Если бы Мисси уже не была безнадежно чокнутой, то эти постоянные качели точно свели бы ее с ума.

Один удар в толстую дверь за спиной Танатоса, у самого его лица. Такой удар смял бы его точно глиняную фигурку. Аид наклоняется к нему. Танатос кожей чувствует его ярость, но не двигается — его взгляд устремлен в одну точку над плечом Аида. Лучше не сопротивляться. Тогда все закончится быстро.

Как обычно, Танатос делает одно, говорит другое, при их последней встрече в его словах улавливалось острое, жгучее осуждение, но как будто не просто поступков, а Загрея в целом. К этому вполне можно привыкнуть, особенно если знать Воплощение Смерти достаточно давно, просто его помощь оказалась неожиданной, и у Загрея накопилось много вопросов.

Мысль об этом злит, а злится Тав сегодня не планировал. Он заставляет себя отвернуться от Кулаков. Он находит самый уединенный уголок, где ему никого не видно, и где не видно его, а еще — где невозможно подкрасться к нему со спины. Он сбрасывает перевязь с ножнами и садится рядом, обнимая лютню.

Тета медленно опустил взгляд: о его ноги легонько бились золотые стебли. Он слышал треск каких-то существ, обитающих в этих колосьях. На него свалилось слишком много нового. Не так мощно и пугающе, как Временной разлом, конечно. Но...