Возвращение должно ощущаться именно так: прохладой воды, знакомой шершавостью песка под ногами, острым светом бликов на тихих волнах в терпком запахе йода и соли, с неуловимой горечью. Он забывал об этой горечи, просыпаясь утром вдали от дома и моря, вдали от шепчущих волн, ласково пенящихся вокруг лодыжек.

Белоконечная звезда летела к ней, исполненная внутренних ритмов, четыре удара, гармоники сладки, как чистое время, и родны ей, как первое объятие. Мы встретимся, и Вселенная расколется. Внутренний хронометр, совершенный, как алмаз, идеально знал точку, когда всё случится, и точка эта пульсировала в её сознании, как тайное сердце, болела, как звезда, беременная взрывом; ближе. ближе. ближе. сейчас!

Энид смотрела, как он расстегивает рубашку, и будто теряла опору под ногами — медленно, неотвратимо. Она не отвела взгляда, не позволила себе даже моргнуть. Все происходящее было слишком личным, слишком тихим, чтобы разрушать его лишним движением. Тело как карта: плечи, которые держали на себе столько, что и не скажешь; грудная клетка, в которой билось что-то упрямое, дикое, но сейчас — обнаженное.

В конце мая в Питер и область пришла небывалая жара. Столбик термометра упорно поднимался каждый день к отметке тридцать градусов, весенне солнце палило нещадно. Последние учебные дни перед началом каникул, воспитанники детского дома проводили в раскидистой тени липовых аллей, которыми была засажена немалая часть территории учреждения для сирот.

На большой перемене школа превращается в настоящую преисподнюю: старшие и младшие классы всем составом высыпают из кабинетов в рекреации, превращаясь за считанные секунды в живое цунами из рук, ног, голов и неразборчивого шума голосов. Оно проносится по школе, сметая всё на своем пути и разделяется на мелкие шебутные волны только там, где встает выбор между столовой и улицей.

— Я ни во что не верю, — добавляет андроид холодно, дёргаясь от микроскопического замыкания в контурной цепи, к которому привело предложение поверить. Если бы RK900 просто верил, он не стал бы пытаться подстроиться под сложный психологический профиль Рида. Вера для людей. Вера для сломанных, заблудших механизмов, потерявших предохранитель от безумия девиантов.